Бабье лето [повесть и рассказы] - Елена Коронатова

Чего же она стоит? Надо спешить. Ведь вечером ее будет ждать Костя. Надо успеть получить зарплату, купить платье, сдать сумку. Столько дел! А не будет ли вечером дождя?! Маша вытирает глаза и смотрит на небо. Не будет! Небо такое славное — блекло-голубое. А что, если забежать в новом платье и показаться Лидке? Она обрадуется ее обновке. Непременно обрадуется! Но какой же молодец этот Петя! Маша думает о мальчике. Что с ним будет? Этот безгубый может его убить! И все из-за нее, Маши. Он, наверное, не пускал Петю, бил. Неспроста же у мальчика разорвана рубашка. Маша не знает, как и чем можно помочь Пете, но нужно его увидеть, и как можно скорее.

Ноги как-то сами собой приводят Машу на Лесную улицу. Что она скажет безгубому толстяку? А если он возьмет и просто-напросто выгонит ее? Пусть! Она все равно должна увидеть Петю.

Размышления прерывает внезапный лай. Маленькая кудлатая собачонка, захлебываясь лаем, кидается Маше под ноги. Девушка замахивается сумкой на собачонку и тут же забывает о ней. Под забором, прямо на траве, обхватив руками острые коленки, сидит Петя. Маша опускается около него на корточки и почему-то шепотом спрашивает:

— Ты что делаешь?

— Ничего. Сижу, — тоже шепотом отвечает Петя.

— А домой?

Он молчит, долго, очень долго. Собачонка успевает успокоиться и с виноватым видом, постукивая хвостом, подползает к Пете.

— Я домой не пойду! — уже знакомым Маше, каким-то звенящим голосом говорит мальчик.

— Боишься его, да?

По лицу Пети пробегает судорога, тонкие пальцы с заусеницами теребят пуговицу на рубашке. Маша почему-то не может отвести взгляда от этих пальцев. Оторвав пуговицу, пальцы успокаиваются.

— Очень мне надо его бояться! — Петя глотает воздух и уже совсем другим тоном произносит: — Мне маму жалко… Он говорит… говорит… что она скоро помрет… — Петя кулаком изо всех сил вытирает глаза, но это не помогает. Слезинки одна за другой текут и текут по худенькому лицу мальчика. Он плачет тихо, совсем беззвучно.

Горячий комок подкатывает к горлу Маши.

— А хочешь, я с тобой пойду? А, Петя? — говорит Маша. Она кладет руку на его плечо и чувствует под ладонью выпирающую ключицу. — Хочешь?

Петя молча отрицательно мотает головой.

— Мама будет беспокоиться, — нерешительно произносит Маша.

— Он ее в больницу повезет. Уж, наверное, отвез.

— А ты? — вырывается у Маши.

— Меня он хочет отвезти к тетке. Эта тетка его сестра.

— Она хорошая?

— Она Женьке и Нельке яблоки потихоньку дает, чтобы я не видел. Мне и не нужны ихние яблоки. Она говорит: «Навязали тебя на мою шею». А я ей и не навязывался. Я виноват, что ли… — По лицу Пети снова пробегает судорога, и, чтобы не расплакаться, он глотает воздух. — Я у них на кухне спал. На столе. А потом соседка увидела и говорит: «Это только покойники на столе спят». Тогда я на полу стал спать. — Петя берет на руки собачонку и прижимает ее к себе. — Я все равно от них убегу.

Маша смотрит на Петю и думает: «Он-то убежит».

— Вот что, — говорит она, — пойдем.

Петя покорно поднимается и идет. За ними плетется собачонка.

«А куда я его веду? Костя! Конечно, к Косте. Костя-то знает, что надо делать!»

Маша взглядывает на Петю. Он идет опустив голову. Его лицо сосредоточено и не по-детски серьезно. На тоненькой шее часто-часто бьется жилка. Маша, глядя на эту жилку, чувствует, как в горле у нее снова застревает горячий клубок.

Все, что угодно, но мальчика нельзя бросить. Он не должен потеряться на улице. Ничего! Костя что-нибудь придумает. Он добрый и умный. Он сразу все поймет. А что, если им взять Петю к себе… У них будет собственная жилплощадь. И никому нет дела. Ах, как она сразу не додумалась.

Клубок в горле Маши тает. Дышать становится легче.

— Вот что, — говорит Маша, — сейчас мы маленько поедим. Ты ведь хочешь кушать? Пойдем в сквер и там поедим.

В сквере, усадив Петю на садовую скамейку, Маша бежит в павильон и там покупает бутерброды с колбасой, два пирожных, бутылку фруктовой и картонные стаканчики.

— На, кушай, — говорит Маша, раскладывая еду на газете.

— Как вас зовут? — спрашивает Петя.

— Маша.

— Это как «Капитанскую дочку». — На лице мальчика впервые появляется подобие улыбки. И неожиданно добавляет: — Ему деньги вовсе и не нужны. Все равно он их пропьет. Мама получит, а он пропьет. А потом всяко ругается, а мама плачет, — голос мальчика начинает звенеть.

— А ты про него не думай, — ласково говорит Маша. — Ну его! Мы вот сейчас к Косте пойдем. Хорошо?

— Хорошо. А Костя кто?

— Костя замечательный. Он на заводе работает, слесарем-электриком.

— Мой папа тоже на заводе работал.

— Будущее за электротехникой, — заявляет Маша, пряча пустую бутылку в сумку. — Ну, пошли, Петя.

Они идут по тенистым аллеям сквера, пересекают широкую площадь. На шумных перекрестках Маша держит Петю за руку. Еще, чего доброго, попадет под машину…

Чем ближе они подходят к городскому парку, тем беспокойнее становится у Маши на душе. Что скажет Костя? Вдруг не согласится? Раз он сказал ей: «Мы будем жить вдвоем, ты и я, и больше никого». У них будет такая маленькая комната, всего восемь квадратных метров. У них ничего, совсем ничего нет. Для нее, конечно, все это ерунда. А вот Костя? Захочет ли он одевать, кормить мальчика?

А если Костя не согласится, тогда она, Маша, должна будет бросить Петю?! Нет, только не это.

Маша чувствует на себе встревоженный взгляд мальчика. Она через силу улыбается.

— Ничего, Петя. Вот увидишь, все будет хорошо. — Ей самой кажется, что голос ее звучит не очень-то уверенно.

Но вот и парк. На электрических круглых часах, что висят над входом, половина восьмого. Еще ждать полчаса.

Костя! Он идет, заложив руки в карманы и поглядывая по сторонам. На Косте новый серый костюм. В нем он выглядит очень солидным. Он сразу замечает Машу и, широко улыбаясь, подходит к ней.

— Вот хорошо, что рано пришла. То есть не опоздала. Билеты я взял. Хочешь мороженого? — произносит он залпом.

— Костя, я не могу пойти в парк. Понимаешь, Петю нельзя оставить одного. Он не может идти домой.

— Какой Петя?

Маша смотрит на мальчика и, сунув ему рубль, говорит:

— Возьми себе мороженого.

Петя послушно становится в очередь за мороженым. Он то и дело оглядывается и переводит синие тревожные глаза с Маши на Костю.

Перескакивая с одного на другое, Маша торопливо рассказывает. Это просто ужас, что произошло. Как бы она глядела в глаза начальнице, если бы не Петя?! Да ее бы могли уволить с работы. Очень просто. Этот толстяк невозможно отвратительный. И как она не заметила, когда он деньги вытащил из сумки?! А Петя-то, Петя! Нет, он замечательный. Петя вернул ей деньги, и не побоялся. А толстяк чуть Петю не убил. Куда теперь мальчику деваться?! Его маму отвезли в больницу. Сильно она плохая. Еще помрет. Нельзя Пете домой возвращаться. Этот еще будет над ним издеваться, без матери-то. Нет, что бы она делала, если бы не Петя? Как бы на работе людям в глаза глядела… Ей там доверяют…

И тут Маша спохватывается. А сумка-то! Ведь на почте ее, наверное, потеряли.

Сказав Косте, чтобы он никуда не уходил и дожидался с Петей ее здесь, у ворот парка, Маша подходит к мальчику.

— Петечка, — говорит она, — ты побудь с Костей, а я сейчас. Мне только надо сдать, — она кивает на сумку. — Я быстро. Ты подождешь? Ладно?

Петя молча кивает.

…На почте Машу несколько раз спрашивают, не случилось ли чего. Уж больно у нее встревоженный вид.

Наконец покончив со всеми делами, Маша спешит к парку. На полпути ее внезапно охватывает беспокойство. А что, если Петя не дождался ее и ушел?! Вдруг он спросил: «Я пойду?» А Костя сказал: «Иди». Петя и ушел. Эти парни такие не чуткие. Маша вспоминает, как по смуглому, всегда такому ласковому лицу Кости пробегали тени, когда он слушал ее, как он хмурился, пожимал плечами и все пытался что-то сказать.

Ей уже кажется, что она никого не застанет у ворот парка. Теперь Маша чуть ли не бежит.

Так и есть: ни Кости, ни Пети! Может, они сидят на тех скамейках, что стоят под кустами акаций. Маша бежит к скамейкам. Парочки равнодушными глазами скользят по Маше. Где же они? Зачем же Костя отпустил Петю? Неужели он, не дождавшись ее, пошел в парк?! Да разве он не понимает?

И тут до нее доносится Костин голос:

— А если хочешь знать, так через десять, даже через пять лет у нас изобретут межпланетные корабли. Будь уверен: есть спутник, будут корабли…

Дальше Маша слышит только голос, смысл слов до нее не доходит. Они сидят на скамейке рядом: Костя и Петя.

Кленовый лист

Звонок прозвучал тоненько, будто пробуя голос. Потом возбужденно задребезжал и оборвался. «Привезли кого-то», — подумал Василий Иванович.